На кудыкину гору
Родился же он в охотничьей среде и первоначально представлял собой ответ охотников на запрещенный с их точки зрения вопрос о том, куда они отправляются. Строгий запрет охотников на такой вопрос объясняется существовавшим у них ранее поверьем, что если хочешь успеха, нельзя называть места охоты (ср. поговорку Не кудыкай, счастья не будет). Вполне возможно, что такое табу было наложено на вопрос куда? по чисто лингвистическим причинам (см.: Зеленин. Д. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии, ч. I. Л., 1929, с. 79), в силу созвучия куда со словами куд (куда) „злой дух, черт, дьявол», кудесить „колдовать», кудь „колдовство», известного в диалектах прокуда „лукавый, зловредный человек» и др.
Таким образом, искони в выражении на кудыкину гору ( Кудыкина гора) как бы сливаются два значения: буквальное — „на твою — кудыкину — гору» (кудыка — это „тот, кто спрашивает, куда охотник направляется») и метафорическое ,,к черту» (кудыка — от куд(а) „злой дух, черт, дьявол»). Фразеологизм на кудыкину гору, по сути дела, „повторяет» выражение к черту на кулички.
К черту на кулички
Сейчас это выражение значит „очень далеко, неведомо куда, в глухомань». По своему происхождению оно, скорее всего, является распространением ответа все на тот же действительно сакраментальный, „запретный» вопрос куда? (ср. ходячую реплику к чёрту в ответ на пожелание успеха в виде фразеологизма ни пуха ни пера). Современная форма, как обычно полагают и как считал еще В. Даль, представляет собой переделку более старою выражения к черту на кулижки возникшую в результате подмены ставшего узкодиалектным слова кулижки „лесные полянки, острова на болоте» и т. д. созвучным существительным кулички „кулички, пасха».
В результате этого фразеологизм приобрел (сейчас уже, правде, осознаваемую очень слабо) экспрессивную выразительность соединения противоречивых понятий (оксюморона): отправляться „к черту на кулички», а значит, и на пасху — само собой разумеется, идти или ехать бог знает куда,— ведь понятия черта и религиозного праздника пасхи совершенно несовместимы.
Острая каламбурность этого выражения (ср. реветь белугой, белая ворона, живой труп, от жилетки рукава и т. п.) потускнела у него потому, что в современном русском языке нет уже слова кулички в значении „пасха» и почти не употребляется уменьшительно-ласкательная форма от слова кулич.
О слове костить и обороте перемывать косточки
Современная форма фразеологического сращения перемывать косточки, синонимического глаголам сплетничать, злословить, судачить (о ком-либо), сменила более старую перемывать кости, известно еще в XIX в. Именно эта старая форма и явилась основой для образования слова костить „ругать».
Оборот перемывать кости в качестве устойчивого сочетания слов родился на базе переменного словосочетании, связанного с существовавшим в древности у славян обрядом так называемого вторичного захоронения, которое осуществлялось спустя несколько лет после похорон умершего для очищения его от грехов и снятия с него заклятия. Перед вторичным захоронением выкопанные останки (т. е. кости) перемывались, что естественно, сопровождалось воспоминаниями о покойнике, оценкой его характера, поступков и дел. Это и явилось причиной образно-метафорического переосмысления слов перемывать кости, первоначально имевших самый прямой, буквальный смысл.
Это его конек
Так мы называем чье-либо увлечение, излюбленное занятие или, как теперь часто говорят, хобби. Слово конек выступает здесь в качестве синонима словам увлечение, страсть, хобби. Очень хороший пример этого мы находим в одной из журнальных статей: …Это пристрастие, которому отдается свободное время. Можно его назвать очень распространившимся в последнее время английским словом ,,хобби». Или русским литературным „увлечение»», Или менее Литературным, но более метким „конек» („Театр», 1965, № 5, с. 136). Такое значение существительное конек получило уже в момент появления в русском языке выражения это его конек (а также оборотов сесть на своего конька я оседлать своего конька). А все эти выражения увидели свет в конце XVIII в.
Все они суть не что иное, как фразеологические кальки, т. е. пословные переводы французских оборотов, в свою очередь калькирующих английские фразеологизмы. Родились последние в романе „Сентиментальное путешествие» Л. Стерна, с которым русское общество конца XVIII в. вначале познакомилось в переводе на французский язык. Наше выражение передает французский оборот c,est son dada, родившийся при переводе английской поговорки It is his hobby-horse.
Обратили внимание на последнее английское слово? Да вы правы. Оно имеет прямое и непосредственное отношение к популярному сейчас хобби. Ведь это оно же, но только в полном, несокращенном виде. Таким образом, английское слово хобби (сокращение первоначального hobby-horse) приходило в наш язык дважды, в виде кальки конек в конце XVIII в. и в качестве прямого заимствования буквально несколько лет назад.