Слова бутылка кислых щей в русском языке
Для этого существует другая посуда, прежде всего тарелки и кастрюли. Поэтому словосочетания тарелка кислых щей и кастрюля кислых щей — самые привычные и обычные для нас словесные блоки. А вот сочетание бутылка кислых щей… Такое можно придумать разве нарочно. Другое дело бутылка жигулевского пива, бутылка минеральной воды, бутылка свежего молока и т.п. Их мы и слышим, и произносим постоянно. И все-таки словосочетание, образующее заглавие заметки, мною не придумано. Оно реально существует… поэме „Мертвые души» Н. В. Гоголя.
С ним мы встречаемся в первый же день пребывания Чичикова в городе NN (I глава): День, кажется, был заключен порцией холодной телятины, бутылка кислых щей и крепким сном во всю насосную завертку, как выражаются в иных местах обширного русского государства. Не надо думать, что здесь словесная опечатка или Гоголь ошибся и вместо слова тарелка употребил слово бутылка. Все правильно. Только кислые щи здесь — не наши кислые щи. Для того чтобы исчезла мнимая странность разбираемого словосочетания, достаточно заглянуть в „Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля (т. IV. М., 1955, с. 657). Вот что мы здесь прочитаем: „Кислые щи, род шипучего квасу». Таким образом, оказывается, перед сном Чичиков холодную телятину запил шипучим квасом.
Заметим, что этимологически фразеологизм кислые щи представляет собой если не тавтологическое сочетание, то во всяком случае объединение слов одного семантического поля. Ведь щи родственно существительному щавель, которому в целом ряде русских диалектов соответствуют слова кислица, кислинка, кислушка, кисленица, киследъ и т. п., производные от прилагательного кислый (<кыслый), в свою очередь генетически связанного, между прочим, со словом квас и его диалектным производным квасец „щавель».