Причастие

Что такое причастие, смешения грамматических признаков глагола и имени прилагательного

Качественность имени прилагательного вневременна. Категория времени может быть лишь синтаксически вовлечена в круг значений имени прилагательного. Краткие формы имен прилагательных, сочетавшись с категорией времени, оказались в переходной грамматической зоне, смежной с глаголом. Между тем непосредственно от глагола шел поток форм, внедрявшихся в класс имен прилагательных. Это причастия, в которых глагольность выражается как окачествленное действие, приписанное предмету и определяющее

его наподобие имени прилагательного. Естественно, что в причастии, которое не оторвалось от системы форм глагола, сохраняются основные семантические признаки глагольности, т. е. вид и залог. Принято также думать, что в разных типах современных причастий — в соответствии с различиями их глагольных основ и суффиксов — выражены значения настоящего и прошедшего времени (ср.: пекущий и пекший; пишущий и писавший; надеваемый и надетый; развертываемый и развернутый и т. п.). Итак, со стороны глагола в грамматическое строение причастий входят категории вида, залога и времени. Со стороны же имен прилагательных присоединяются сюда формы согласования в роде, числе и падеже, выражаемые аффиксами -ый, -ий, -ая, -яя, -ое, -ее и связанной с ними системой склонения. Так значение признака — относительного или качественного — сталкивается и сочетается со значением действия-процесса. Взаимодействие этих значений по-разному отражается в структуре разных грамматических типов причастий.

Словообразовательные типы причастий

Различия типов причастий обусловлены их глагольными свойствами, так как грамматические признаки имени прилагательного у всех причастий более или менее однородны. В причастиях система склонения подведена под обще-прилагательный знаменатель. В зависимости от разных комбинационных сочетаний форм вида, времени и залога различаются шесть основных типов причастий, с подразделениями:

1. Типы причастий без аффикса -ся 1) с суффиксами -ащ- (-ящ-), -ущ-(-ющ-) от основ несовершенного вида; 2) с суффиксами: а) -вш- и б) -ш- от основ как совершенного, так и несовершенного вида.

2. Типы причастий того же морфологического строения, но с конечным аффиксом -ся (т. е. стыдящийся, стыдившийся; выдыхающийся, выдохшийся).

3. Типы страдательных причастий: 1) с суффиксами -м- (-им-), -ем-(-ОМ-) от основ несовершенного вида; 2) с суффиксами -нн- (-енн-, -они-) и -т-от основ как совершенного, так и несовершенного вида.

Вовлеченные в систему прилагательных, эти типы располагаются таким образом:

1. Действительные и возвратные типы причастий: 1) а) на -ущий (-ющий), -ащий (-ящий) и б) на -ущийся (-ющийся) и -ащийся (-ящийся); 2) а) на -вший, -ший и б) на -вшийся, -шийся.

2. Страдательные причастия: 1) на -мый (-емый, -имый, -омый); 2) на -нный (-анный, -енный) и на -тый.

Нестрадательные причастия сравнительно редко образуют краткие формы. Правда, в современном книжном языке, в стилях художественной речи как будто начинают учащаться случаи употребления невозвратных причастий на -щий в краткой форме, например: «Штык его остр и предостерегающе (А. Н. Толстой); «Евграф Жмакин, учитель танцев, был неизменно весел и ле-тающ» (Леонов, «Барсуки»); ср. у Достоевского в «Идиоте»: «Взгляд… был что-то уж слишком пристален и испытующ»; у А. И. Левитова в отрывке «Заведение мужской, дамской и детской обуви»: «Как ни был мал и дрожащ этот свет, в его мигании все-таки замечалось нечто утешительное, веселое». Впрочем, причастные прилагательные на -щий (т. е. окачествленные причастия) уже издавна обрастают краткими формами, но тоже главным образом в книжном языке и преимущественно в его литературно-художественных стилях (ср.: знающ, цветущ и т. п.).

Напротив, краткие формы страдательных причастий широко употребительны в самых разнообразных стилях литературной речи.

Итак, прежде всего обозначается различие между невозвратными (действительными), возвратными и страдательными причастиями.

Процесс окачествления возвратных и невозвратных причастий

В разряде нестрадательных причастий необходимо раньше всего выделить образования на -ся, возвратные формы причастий. Их резкое морфологическое отличие от прилагательных (т. е. конечное -ся), их залоговые значения служат препятствием к их окачествлению. Лишь полная грамматическая изоляция такого причастия от других форм того же глагола, включение его в круг чисто качественных значений могут повлечь за собой нейтрализацию его глагольных свойств (ср., например, выдающийся, опустившийся и особенно формы причастий с отрицанием не-, придающим слову ярко выраженный оттенок потенциального качества: невытанцовавшаяся повесть, незадавшееся предприятие, неудавшийся актер; ср. неразорвавшаяся бомба; «В нем кипела молодая, неуходившаяся кровь» (Шеллер-Михайлов, «Гнилые болота»). Ср. роль отрицания не- в других типах причастий: немудрящий; неунывающий обыватель; неприкрашенная нагота и т. п.).

Употребление причастий на -ся в страдательном значении способно лишь укрепить и подчеркнуть их глагольный характер (особенно форм прошедшего времени несовершенного вида на -вшийся, -шийся, так как соответствующие страдательные формы с суффиксами -нн-, -т- неупотребительны). Ср., например, воздвигавшееся горсоветом здание. Для суждения о силе глагольного начала в причастиях на -ся могут служить хотя бы такие примеры:

Немолчный, алчный, скучный хрип, Тоскливый лязг и стук ножовый, И сталкивающихся глыб Скрежещущие пережевы.

(Пастернак, «Ледоход»)

«Скорчившаяся, с поношенным и вылинялым лицом старушонка» (Герцен, «Былое и думы»).

Понятно, что причастия на -вшийся, -шийся особенно редко поддаются качественному преобразованию.

Причастия без -ся также ярче всего выражают и крепче всего сохраняют свою глагольность в формах на -вший. В этих формах ощутимо отношение к прошедшему времени (ср. минувший). Прошедшее время как сильное время глагола сохраняет свое значение и в глагольных образованиях смешанного типа. Отношение к прошлому, при ярко выраженных видовых оттенках значения, усиливаемых приставками, устраняет возможность качественного преобразования. Например: «Секретарь у фельетониста, пропотевшего до сорочки, делает из пятисот — полторы строчки» (Маяковский, «В эту ночь, как нарочно, загорелись пустые сараи, принадлежавшие откупщикам» (Герцен, «Былое и думы»); «Поцеловав его наконец в покрасневшее от наклоненного положения и сияющее нежностью лицо, девочка разняла руки и хотела бежать назад» (Л. Толстой). Ср.: «Круглое лицо его было иззябшее и помятое» (А. Н. Толстой).

По-видимому, причастия прошедшего времени на -вший, образующиеся от основ инфинитива на гласный (читавший, написа-вший, усну-вший и т. п.), а также от единичных глагольных основ на —д-, —т (упавший, напавший, приобревший, севший, укравший, евший от есть и некоторые другие, но ср.: расцветший, приведший и т. д.)₉ выражают глагольные значения ярче, чем причастия прошедшего времени на -ший. В самом деле, большая часть окачествленных причастий прошедшего времени падает именно на формы с -ший от основ совершенного вида непереходных глаголов: сумасшедший, падший, умерший, арх. усопший, прошедший, увядший (увядшее лицо), истекший (в истекшем году, за истекший день) и т. п. Ср.: «Рот его был приоткрыт, и с отвислых полей шляпы на промокшие плечи капала вода» (Федин, «Города и годы»); «Парень, лет 40, с багровым, несколько опухшим и обрюзглым лицом» (Достоевский, «Бесы»).

Причастия на, -ший, образующиеся от глагольных основ на согласный (в инфинитиве), непродуктивны. Они прикреплены к строго ограниченному кругу глагольных основ. Они все более и более утрачивают соотносительность с формами деепричастия, так как в разговорной речи, а под влиянием ее и в стилях книжного языка, деепричастия на —ши становятся малоупотребительными или вытесняются формами на -л типа привезя, выметя, сплетя, придя, унеся и т. п. Словом, эти причастия все больше обособляются от системы других форм глагола. Это содействует их сближению с именами прилагательными, превращению в отдельные слова с качественным значением.

Однако легко заметить, что качественные значения развиваются лишь в тех причастиях на -ший, которые образованы от основ непереходных глаголов совершенного вида (обрюзгший, иссохший, опухший, раскисший вид и т. п.). В причастиях категория времени тесно связана с категорией вида и до некоторой степени подчинена ей. Значение причастий видо-временное. Время причастий на -вший и -ший зависит не столько от времени основного глагола предложения, сколько от времени самого обозначаемого ими действия-качества. Но употребление причастий прошедшего времени от основ несовершенного вида синтаксически ограничено. Причастия прошедшего времени несовершенного вида в современном языке чаще употребляются при наличии в предложении глагольной формы прошедшего времени любого вида или формы будущего времени совершенного вида в значении прошедшего времени, реже — при наличии форм настоящего времени и простого будущего в прямом значении и совсем редко — при форме будущего времени несовершенного вида. Например: «В другой раз желчь хлынет к сердцу и поднимет со дна недавно бушевавшую там ненависть» (Гончаров, «Обыкновенная история»).

Причастия прошедшего времени совершенного вида обозначают активный признак как результат осуществленного, законченного действия. Выражаемое этими причастиями действие-качество носит яркий отпечаток результативного значения совершенного вида. Вследствие этого причастия прошедшего времени совершенного вида могут свободно сочетаться с любым временем глагольного сказуемого.

Понятно, что чем резче выражено в причастии на -вший переходное значение, чем острее выступают в нем видовые оттенки действия, подчеркиваемые приставками и суффиксами, тем более преобладает в нем глагольность.

Глагольные значения очень сильно дают себя знать в причастиях на -вший даже от глаголов с непереходным значением и притом не осложненных количественными видовыми приставками и суффиксами (вроде -ну-). В причастиях же с переходным значением наличие объекта действия совершенно парализует возможность развития качественных значений.

Понятно, что причастия прошедшего времени не имеют кратких форм. Прошедшие причастия не могут мириться с категорией времени в том ее выражении, которое свойственно кратким формам имени прилагательного.

Совершенно иную картину представляют причастия на -ущий (-ющий) и -ащий (-ящий), образующиеся от 3-го лица множественного числа настоящего времени (но с переносом ударения на -ащий (-ящий), соответственно ударению инфинитива, кроме слов любящий, дышащий и прост.-облает, служащий; но ср. также: могущий). При отсутствии резких количественно-видовых примет (например, суффиксов -ыва, -ива, особенно в сочетании с такими приставками, как под-, при-, по-: покашливающий, позевывающий, приторговывающий и т. п.) причастия на -щий легко приобретают качественные оттенки значения. Ведь они, в сущности, лишены формы времени. Обычно говорится, что причастия на -щий выражают одновременность с действием основного глагола или в сравнительно редких случаях — расширенное значение настоящего времени (т. е. значение неопределенно длящегося промежутка времени). Но этот взгляд вытекает лишь из отрицательного свойства самой формы: причастия на -щий сами по себе ни на прошедшее, ни на будущее время указывать не могут, они обозначают лишь наличный процессуальный признак. Соотносительно с причастиями на -вший их значение кажется значением настоящего, т. е. непрошедшего, времени.

Особенно широко и свободно развиваются качественные значения в образованиях на -щий с непереходным значением или при устранении переходного значения. Например: одуряющий запах; вызывающий вид; пронизывающий ветер; раздражающий тон; удручающее, ошеломляющее впечатление; блестящие способности; умоляющие глаза; угрожающее положение; испытующий взгляд; отталкивающий вид; ласкающие звуки; начинающий писатель; чарующая улыбка; волнующий (волнующие события, волнующий голос). Ср.: «Пикеты, разъезды, посты и отряды несут радостно свой блистательный, блестящий, блещущий долг» (К. Федин, «Братья»). Ср. у Тургенева в «Дневнике лишнего человека»: «Я вечно буду помнить это пожирающее внимание, эту нежную веселость, это невинное самозабвение, этот взгляд, еще детский и уже женский, эту счастливую, словно расцветающую улыбку, не покидавшую полураскрытых губ и зардевшихся щек».

От причастий этого типа при ярко выраженном качественном значении иногда образуются и краткие, нечленные формы.

Близость причастий на -щий к имени прилагательному проявляется и в усиливающейся склонности книжного языка к образованию сложных причастных слов с основой имени существительного в первой части, вроде товаропроводящая сеть; жаропонижающие, болеутоляющие средства; душераздирающий крик; хлеботоргующие организации и т. п. Ср. у Салтыкова-Щедрина: «скотоутучняющий характер цивилизации». Этот способ словообразования поддерживается в литературном языке влиянием специальных, профессиональных диалектов. В чисто глагольных формах словосложение в русском языке может быть явлением лишь вторичного происхождения: оно может или отражать метод точного морфологического калькирования чужого, например греческого, слова (ср.: благоволить, благоговеть и т. п.), или перейти из именных основ (благодетельствовать, руководить и т. д.), или возникнуть в результате превращения синтагмы в одно слово (заблагорассудиться),

Процессы изменения страдательных причастий и их распадения на омонимы — причастия и прилагательные

Особенно далеко зашел процесс окачествления страдательных причастий. При этом причастия на -нный и -тый гораздо больше поддаются качественным изменениям и гораздо ближе к прилагательным, чем причастия настоящего времени на -мый.

Проф. Е. С. Истрина указала на то, что страдательные причастия на -мый в современном русском языке продуктивны только в некоторых типах глаголов. Именно эти причастия свободно образуются и довольно широко употребляются в стилях литературно-письменной речи от таких разрядов глаголов:

1) от переходных глаголов несовершенного вида на -ать (-ять) и -вать, чаще в сложении с приставками (например: насаждаемый, перевыполняемый, подстрекаемый, собираемый, занимаемый, перечисляемый, объединяемый, засылаемый и т. п.; создаваемый, размываемый, издаваемый, перепродаваемый, сбиваемый и т. д.);

2) от бесприставочных глаголов на -овать, с формой 1-го лица единственного числа на -ую (вроде ликвидируемый, рекомендуемый, военизируемый, формулируемый);

3) от небольшой группы кратких или «неопределенных» глаголов движения, осложненных приставками, но сохраняющих значение несовершенного вида (вроде ввозимый, привозимый, приносимый, произносимый и некоторых других).

Для чего причастие

Гораздо менее употребительны причастные образования от глаголов несовершенного вида на -ывать, -ивать (вроде разбрасываемый, взвешиваемый, закладываемый, высокооплачиваемый, восстанавливаемый, вырабатываемый и т. п.).

В других глагольных классах, например от глаголов на -ить (вроде графить, белить и т. п.), а тем более в непродуктивных глагольных группах причастные образования малоупотребительны. Несомый, везомый, влекомый и некоторые другие на -омый (ср. у Пушкина: «грызомый») в живой речи почти совсем вымерли. Многие переходные глаголы вообще не образуют причастий на -мый (например: шить, пороть, колоть, мять и т. п.). В книжной речи эти причастия на -имый, -омый, -емый употребляются обычно в таком синтаксическом контексте, который устраняет или ослабляет возможность их качественного понимания. Так, полные формы их нередко выступают в роли обособленного определительного члена и очень часто в сочетании с творительным падежом деятеля. Краткие же их формы употребляются преимущественно в газетно-публицистических, научно-технических и канцелярских стилях книжного языка.

Однако для чего причастие применяются главным образом в сочетании с формой прошедшего времени «вспомогательного глагола» быть. Страна была опустошаема войной и голодом стилистически лучше, чем Страна опустошаема войной и голодом (ср. Страна опустошается войной и голодом). Сочетания кратких форм причастий на -мый с будущим временем вспомогательного глагола также не очень употребительны и свойственны лишь книжному языку. Вообще же причастия на -мый представляют собой такой морфологический тип, в котором категория действия-состояния явно преобладает над оттенками качественной оценки и даже качественного состояния. Причастия на -мый означают длящийся пассивный признак-процесс. Осознание видо-временных оттенков причастия на -мый обостряется соотносительностью форм типа исполняемый, исполнявшийся, исполненный, особенно в сочетании с творительным падежом деятеля. Связь с творительным падежом деятеля или орудия действия усиливает глагольность этих форм, которая, впрочем, и без того выражена ярко. Например: «Собираемая при убое кровь может быть перерабатываема или в пищу для изготовления колбас, или на выработку светлого и черного альбумина, клея, пуговиц» (Ю. Олеша, «Зависть»);

Нами ты была любима И для милого хранима.

(Пушкин)

Страдательные причастия на -нный образуются от следующих глаголов:

причастия на -анный, -янный от переходных глаголов на -ать, -ять (наст. вр. -аю, —яю), на -енный от глаголов на -еть (видеть, просмотреть и т. п.), на -енный и -ённый от основ на согласный в инфинитиве (с чередованием г—ж; к — ч), на -енный и -ённый с чередованием ф, п, в, м — фл, пл, вл, мл; с—ш; з—ж; т — ч; т — щ; д—ж; д—жд; ст—щ от глаголов на -ить (а также от глаголов с приставкой, произведенных от сидеть: высидеть, засидеть и т. п.; вертеть: навертеть, завертеть и т. п. и обидеть). Причастия на -тый образуются от глаголов на -оть, -путь, -ыть, а также на -ать, -ять при основе настоящего времени с носовым согласным (ср. также: сдутый) и от некоторых глаголов с односложным корневым элементом на -еть, -ить, а также от основ на -р- (в глаголах простереть, тереть, переть и производных). Например, ср.: колотый, вышитый, прожитый, простертый, спертый, расторгнутый, смятый, петый, надетый, тертый.

В страдательных причастиях давно уже нарушен параллелизм между формами настоящего и прошедшего времени. А. А. Потебня так охарактеризовал этот процесс: «На свойственной нынешнему языку степени развития категорий совершенности и несовершенности глаголы совершенные не имеют причастия настоящего страдательного (равно как и действительного), вследствие чего мысль языка начинает роднить самое понятие о причастии прошедшем страдательном с совершенностью. Поэтому-то и, наоборот, причастие прошедшее страдательное от глаголов несовершенных более длительных как бы начинает выходить из употребления, по крайней мере в отдельных случаях; можно сказать: был укоряем, упрекаем, обвиняем, распространяем… сберегаем; было приобщаемо, сообщаемо к сведению, но нельзя сказать: был укоряй, упрекая, было приобщано».

В современном языке причастия на -нный и -тый от основ несовершенного вида непродуктивны. Живые формы таких причастий немногочисленны: читанный, писанный, надеванный, несенный, тертый, петый и т. п. Основы несовершенного вида на -а, соотносительные с беспредложными основами вида совершенного на -и, не могут образовать такого причастия (ср. невозможность форм вроде: бросанный, покупаемый и т. п., но: брошенный, купленный и т. п.).

Проф. А. И. Томсон заметил, что в страдательных конструкциях «действие является скорее признаком состояния, получаемого от действия». По этой причине в страдательном спряжении настоящего и будущего времени глагол является обыкновенно в форме причастия прошедшего времени совершенного вида, так как обыкновенно только результат действия имеет значение для patiens.

Этими грамматическими причинами объясняется отсутствие соотносительных форм разного видо-временного значения у многих глаголов. Формы страдательных причастий часто оказываются не противопоставленными друг другу у одного и того же глагола. Видо-временное значение таких форм легко стирается. В них усиливается тенденция к переходу в качественные прилагательные.

Причастие на -нный и -тый от основ совершенного вида в современном русском языке глубоко внедряются в грамматическую систему имен прилагательных. Многие из них ослабляют и даже вовсе утрачивают связь с глаголом. Известно, что причастия на -нный в книжной речи издревле находились во взаимодействии с прилагательными, образованными посредством суффикса -н-, -нн-, вроде бездыханный, благоуханный, несомненный, отчаянный, намеренный, исступленный и т. п. Ср. двойственность форм и значений: вдохновенный и вдохновленный; благословенный (благословенный край) и благословоенный; ср. смешение в литературном языке XIX в. слов умильный и умиленный; воздержный и воздержанный; безоружный и обезоруженный; ср. у Пушкина: «Я не привык целить в безоруженного» («Выстрел»); «обезоруженный старик» («Полтава») вместо безоружный; крахмальный и накрахмаленный (у Л. Толстого: «надев крахмаленную рубашку») и т. п.

Под влиянием прилагательных, оканчивающихся на -нный, в книжном языке образуются от бывших причастий краткие формы на -енен, -анен, -енна, -анна, -енно, -анно вместо -ен, -ан, -ена, -ана, -ено, -оно, как, например: определенен, неопределенен (ср. у Л. Толстого: «взор неопределенен и туп»); священен (ср. у Надсона: «священен трон ее») и т. п. Все это симптомы близкой связи причастий и прилагательньных, морфологически сходных.

В причастиях на -нный и -тый с основами совершенного вида временные значения почти вовсе стерты. Этому содействовала несоотносительность их ни с какими другими формами глагола. Даже связь этих причастий с основой инфинитива — прошедшего времени оказалась затемненной и запутанной фонетическими чередованиями в большой группе форм (вроде родить — рожденный; смутить — смущенный; упростить — упрощенный и т.п.). Напротив, все крепче и неразрывнее становилось их отношение к отглагольным существительным главным образом на -ение, -ание, -тие. Генетическая связь отглагольных существительных на -ние, -тие с причастиями перевертывалась в обратную сторону. Причастия становились к этим существительным в такое же отношение, как другие качественно-относительные прилагательные к производящим словам.

Например: истощенный по связи с отглагольным существительным истощениеразвивает качественно-относительные значения: 1) дошедший до полного истощения и изнуренный, исхудалый: истощенная девочка, истощенное тело; 2) обнаруживающий истощение, свидетельствующий об истощении: истощенный вид, истощенное лицо. В то же время причастие истощенный входит в систему форм глагола истощить — истощать. Ср. Тело, истощенное лишениями и голодом. Эту двойственность функций можно проследить у большей части членных форм страдательного причастия, но особенно у таких, для которых есть семантические параллели среди отглагольных имен существительных. Ср., например: испуганный (испуганный взгляд, испуганное выражение лица — и испуганный неожиданностью, испуганный событиями и т. п.); испытанный (испытанный друг, испытанное мужество, «гуляют с дамами испытанные остряки» (А. Блок) и т. д.—и машина, испытанная специалистами), изнуренный (изнуренный вид — и «трудами ночи изнурен, я лег в тени»); ограниченный, отдаленный, образованный и т. п.

Тенденция к окачествлению причастных форм все шире распространяет круг своего действия. Она развивается и независимо от соотношения причастия с отглагольным существительным. Например: истасканный (истасканное лицо — и туфли, истасканные мною за месяц); потерянный (потерянный вид, потерянный человек — и кошелек, потерянный кассиршей). Ср. также: потрепанный (потрепанная физиономия, потрепанная внешность — и человек, потрепанный жизненными бурями); ср. избалованный ребенок и т. п. Ср. у Тургенева в «Дневнике лишнего человека»: «Я вернулся… тем же мнительным, подозрительным, натянутым человеком, каким я был с детства»; у Достоевского: «Нос широкий и сплюснутый» («Идиот»); спертый воздух и т. п.

Этот процесс окачествления и семантического преобразования причастий был усилен и поддержан влиянием французского языка, особенно во второй половине XVIII — в первой трети XIX в. Ср., например: конченый человек — l’hотте fini; потерянное время — le temps perdu; рассеянный вид — lair distrait, и т.п. Ср.: растерянный вид; «душа растеряна» (Островский) сдержанный характер; изысканный вкус и другие подобные.

Понятно, что качественные значения органически присущи тем причастным и отпричастным образованиям, которые утратили грамматическую соотносительность с глаголом, например: надтреснутый голос, начитанный человек, заслуженный артист и т. п.

Во многих случаях разрыв между качественно-прилагательным и глагольным значением формы причастия настолько велик, что приходится говорить о двух разных словах, об омонимах. Таковы, например, избитый (избитая тема, избитое выражение, избитая истина и т. п.) — и причастие избитый (избитый человек, избитая дорога); сложённый (хорошо сложенный человек, плохо сложен) и сложенный (дрова сложены) и т. п.

Еще Павский указывал на то, что ударение служило средством различения омонимов — прилагательных и причастий. Например, в 40—50-х годах XIX в. различались: униженный (причастие) — унижённый (прилагательное); приближенный (причастие) — приближённый (прилагательное); презренный (причастие) — презрённый (прилагательное).

Процесс распада глагольности в системе причастий на -нный очень жив и интенсивен в современном русском языке. Является потребность отметить возникающее раздвоение слов орфографическими средствами. Возникают двойственные написания в нечленных формах, например: Все общество было взволновано новостью — и Лицо девушки было взволнованно; Местность ограничена горами — и «Утроба человеческая ограниченна» (Салтыков-Щедрин); распущена и распущенна; Мысли были сосредоточены на одном — и «Наталья снова стала сосредоточенна и грустна» (Шолохов, «Тихий Дон»); Беседа была оживленна — и Лиза была оживлена и другие подобные.

От качественных прилагательных этого типа образуются и степени сравнения (затасканнейшая тема, оживленнейшее движение, взволнованнее и т. п.) и наречия на -о.

Развитие качественных значений более свободно протекает в членных формах причастий. Конечно, оно передается и кратким формам. Но в кратких формах страдательных причастий (от основ совершенного вида) очень сильно значение состояния. В связи с процессом грамматического переосмысления причастий происходят семантические сдвиги в реальных значениях причастий.

Полная форма причастий на -нный и -тый является очень сложным, гибридным словесным образованием. Качественные значения в большей части таких причастных форм явно преобладают. Лишь причастия от глаголов со значением конкретного или специального действия (например: подточенный, распиленный и т. п.) или от глаголов, осложненных количественно-видовыми приставками и суффиксами (избегнутый; «Он заботливо осмотрелся, взял газету, только что швырнутую им» — Помяловский, «Молотов»), бывают менее насыщены качественными оттенками. Глагольность причастия напрягается, когда приходит в движение присущая соответствующему глаголу система глагольного управления. Например:

Первой в папке шла телеграмма…

За ней появился под почтой спрятанный

Доклад с облинованной рамой.

(Сельвинский, «Пушторг»)

«Запряженные в сохи и бороны лошади были сытые и крупные» (Л. Толстой); «Мной расточенное наследство на ярком пире бытия» (Брюсов).

Но в кратких формах причастий грамматическое соотношение оттенков и свойств прилагательности и глагольности меняется. Своеобразное сочетание оттенков вида и времени, создающее у кратких причастий значение «перфекта»; свойственное им пассивное, страдательное значение, которое при отсутствии творительного падежа деятеля явно перерождается в значение качественного состояния (например: взволнован, растроган, угнетен, убит, тронут и т. п.), — все это отделяет краткие формы причастий от категории имени прилагательного и вместе с тем обособляет их от глагола. Краткие причастия на —н и -т участвуют в образовании своеобразной грамматической категории — категории состояния. Особенно отчетливо значение состояния в безличном употреблении этих форм. Например: сказано — сделано; в комнате накурено (ср. главу о категории состояния).

Таким образом, в формах причастий наблюдается необыкновенно острый и сложный процесс грамматической гибридизации. Смысловая структура этих форм подвергается глубоким изменениям. В причастной форме сталкиваются и объединяются противоречивые ряды значений. Полный распад формы на омонимы осуществляется не часто. Однако семантическое единство причастной формы становится колеблющимся и условным. Намечается новый тип «гибридной» лексемы, не вполне обычный в языке с преобладающим синтетическим строем.

Статья на тему Причастие