Но приходилось ли вам обращать внимание на глагол течь в поэме С. Есенина „Анна Онегина»? Он используется здесь поэтом (как и слово оладья) несколько необычно:
Ну что же! Вставай, Сергуша! Еще и заря не текла,
Старуха за милую душу Оладьев тебе напекла.
Необычность употребления существительного оладья в родительном падеже множественного числа в диалектной форме оладьев, а не в литературной оладий замечается быстрее и объясняется проще: перед нами речь мельника, носителя соответствующего народного говора.
Особый характер глагола течь чувствуется слабее, хотя стилистически он играет явно ту же самую характерологическую роль и вводится поэтом для воссоздания народной речи.
Смысл строчки Еще и заря не текла ясен, ее можно перевести сочетанием „еще на рассвете» или „еще до восхода солнца» (ср. ни свет ни заря). Но вот в каком значении употреблен здесь глагол течь — не совсем понятно. Ведь слово шаря в своем прямом значении и не предмет, который может прохудиться, и не жидкость, и не время. Это, как определяют словари, „яркое освещение горизонта перед восходом или заходом солнца». Впрочем — стоп! В переносном значении, как это отмечается еще В. Далем, слово заря значит и „время освещения находящегося под небосклоном солнца», т. е. время восхода или захода солнца. Значит, перед нами не нарушение литературной нормы, не поэтическая вольность, а закономерное проявление глаголом течь общеязыкового значения „идти, проходить» (о времени), хотя и своеобразное, поскольку он сцепляется со словом заря не в первичном его смысле, а в переносном.
Есенинское употребление слова течь, как видим, спокойно укладывается в прокрустово ложе современных семантических законов. А вот обратившись к классической поэзии первой половины XIX в., мы найдем и такое использование глагола течь, которое с семантико-синтаксической точки зрения будет уже архаичным, устарелым. В XIX в., сочетаясь с существительным, обозначающим человека, глагол течь имел „временное» значение „идти, проходить; быстро идти; бежать, нестись». Вспомним, как, например, писал Пушкин:
И, мнится, очередь за мной, зовет меня мой Дельвиг милый… товарищ песен молодых, пиров и чистых помышлений, труда, в толпу теней родных, навек от нас утекший (=ушедший.— Н. Ш.) гений.
(„Чем чаще празднует лицей…»)
Смотря на путь, оставленный навек,—
На краткий путь, усыпанный цветами,
Которым я так весело протек (= прошел.— Н. Ш.).
(„Князю А. М. Горчакову»)
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек (= пошел.— Н. Ш.)
И к утру возвратился с ядом. („Анчар»)
Словесные связи глагола течь „идти, проходить» с обозначениями человека, так часто наблюдаемые в поэзии первой половины XIX в., восходят к старому — еще церковнославянскому — источнику: Петръ, въставъ, тече к гробоу „Петр, встав, пошел к могиле» („Мстиславово евангелие» до 1117 г.); „Авраам же пошел навстречу ему» („Слово о законе и благодати Илариона»); тогда Влуръ влъкомъ потече „Тогда Влур волком побежал» („Слово о полку Игореве») и т. д.
Последний пример косвенно свидетельствует, что течь (уже со значением „бежать, нестись») мог согласовываться и с существительными, обозначающими животных, ср. у Даля — белка течет.
Живой и актуальной эта семантика сохранялась до сих пор у просторечных глаголов того лее корня, приставочного утечь и „перегласовочного» (очевидно, заимствованного из украинского языка) тикать.
Статья на тему Глагол течь